23.04.2009 | Александр Караваев

На грани урегулирования

Если вы увидели в Кремле прием азербайджанского лидера, будьте уверены, вслед за ним, на днях должен появиться армянский. Этот ритм, пожалуй, единственная константа под луной кавказской геополитики России. Со времен Гейдара Алиева и Левона Тер-Петросяна дистанция между рабочими, официальными и государственными визитами лидеров двух конфликтующих государств в российскую столицу составляет не больше недели. В других столицах МГ ОБСЕ, вовлеченной в «карабахские дела», такой закономерности не наблюдается.

Отношения выстраиваются своеобразным треугольником. Инициатива, озвученная или реализованная Россией в отдельно взятой плоскости экономического и гуманитарного сотрудничества с одной страной, должна непременно дублироваться с другой, или как минимум замещаться. При этом, словно вопреки всем бумажным проектам и трудностям интеграции вокруг России, обе страны через диаспору значительно «встроены» в российскую социально-политическую систему, в определенной степени зависимы от ее экономики. По тем же самым каналам, но уже со своей стороны, они влияют на жизни России и задают повестку ее кавказкой политики. Интересы Азербайджана и Армении взаимно прорастают, сплетаются с российскими интересами, как на Кавказе, так и в черноморо-каспийском регионе в целом. Наверно, это и есть интеграция, в некоторой степени, конечно не по названию процесса, а по его содержанию. Хотя утверждение смелое, учитывая как легко может быть нарушено столь трудно достигнутое равновесие сторон в зоне карабахского конфликта после известного соглашения 1994 года о прекращении огня.

Последний миротворческий сюжет, похоже, обретающий реальность – открытие армяно-турецкой границы. Россия озвучила свою положительную позицию и, вероятно, Медведев приложит к этому определенные встречные усилия на переговорах с Саркисяном. Но в случае открытия армяно-турецкой границы волна позитивных изменений может коснуться и другого армянского конфликта - а именно, возвращения Азербайджану части из семи оккупированных районов вокруг Карабаха (о Лачинском районе, где проходит дорога, соединяющем Карабах и Армению, судя по высказываниям Ильхама Алиева в интервью ИТАР-ТАСС, речь пока не идет).

Станем ли мы свидетелями мощного прорыва в этом году? Трудно сказать. Выделим несколько основных аспектов. Во-первых, позиционирование Турции в отношении Армении и Азербайджана. Сегодня она стремится повторить выгодную позицию равноудаленной вовлеченности России в армяно-азербайджанский конфликт. Это не просто. Проблема заложена в факторах исторической политики, отягощающих отношения Турции и Армении: разная оценка столкновений османской армии с армянским населением и боевиками в 1915 году. Их интерпретацию как геноцид против армянского народа Ереван выдвинул на переднюю линию своей внешней политики с первых месяцев постсоветской независимости. Турция не согласна. Историческая проблема помножилось на результаты карабахского конфликта, по факту которого Азербайджан потерял Карабах и семь районов вокруг него - до 18% территории. Выбор Турции был предрешен, она встала на строну государства, близкого себе в этно-культурном плане и обладающего достаточным количеством углеводородных ресурсов. Однако отношения с Арменией зашли в тупик: граница закрыта, а дипломатические контакты свернуты.

Особенность нового турецко-армянского диалога в том, что интересы сторон необходимо совместить таким образом, чтобы сдвиг балансов в одной точке проблемного взаимодействия как минимум не усугубил ситуацию в другой – в карабахском конфликте - не ущемил общественные ожидания и национальные амбиции азербайджанской стороны.

Плюсы «карабахской разрядки» можно долго перечислять. Армения и Турция выигрывают мир, экономическое развитие: по разным оценкам, приграничная торговля может вырасти до $0,5 млрд. в год. Особо значимо для Анкары и то, что она докажет Европе способность к налаживанию диалога с Арменией. США и Россия также смогут похвастать достижением совместного результата, невиданного доселе на пространстве СНГ: со времен вывода ядерных арсеналов из Украины и Казахстана. Но вот вопрос, как от слов перейти к делу и технически сделать этот процесс осуществимым. Готово ли общественное мнение Армении – карабахская элита в Ереване и оппозиция – к такому повороту событий? Встает огромное количество технических вопросов безопасности. Как режим открытия армяно-турецкой границы совместить с выводом военных сил с оккупированных азербайджанских территорий? Необходим ли ввод миротворцев? Если да, то какой состав?

Всем требуется результат и ставки очень высоки. Над Ильхамом Алиевым нависает колоссальный груз ответственности национального ожидания возвращения хотя бы части оккупированной территории. При всей, порой воинственной риторике азербайджанских СМИ, молодой Алиев, как и его отец Гейдар, исходили из необходимости мирного процесса, в котором роль силы выполняло дипломатическое давление. Теперь Ильхам Алиев как никогда близок к этому результату, в национальном масштабе этот успех, несомненно станет позитивным импульсом для продолжения его президентства, которое как уже очевидно преодолеет две каденции.

Дмитрий Медведев наконец получит лавры миротворца, а Россия докажет способность спустя пятнадцать лет после окончания острой фазы войны, при более-менее едином согласии сторон, далеко шагнуть вперед в деле урегулирования рокового постсоветского конфликта, приведшего к распаду СССР. Такой результат был бы замечательным миротворческим пунктом для формируемой стратегии внешней и оборонной политики России.

Александр Караваев – руководитель службы политического прогнозирования Информационно-аналитического центра МГУ

Версия для печати