27.06.2005 | Виталий Портников

ДВЕ ПОЩЕЧИНЫ АМЕРИКАНСКОМУ ИМПЕРИАЛИЗМУ

Иранская политическая и религиозная элита свой выбор сделала: новым главой государства избран бывший мэр Тегерана Махмуд Ахмадинеджад, а не бывший президент Акбар Хашеми Рафсанджани. Судя по реакции духовного лидера Исламской Республики аятоллы Хаменеи, назвавшего результаты выборов "пощечиной американскому империализму", это был выбор прежде всего элиты. Хотя не исключено, что и народу на этот раз решили предложить нечто привлекательное - не либерала, как раньше.

Тем более что за годы правления Мохаммада Хатами ограниченность действий реформаторски настроенных политиков стала очевидна даже далеким от политики людям. При том, что в странах, где демократии, по сути, нет, а избирать разрешают, концепция "народного президента" действует на массы, как наркотик - это мы знаем и по постсоветскому пространству…

На вопрос, почему же, в конце концов, такой пощечиной американскому империализму не могло быть избрание Рафсанджани, тоже отнюдь не являющегося большим либералом, реформатором и другом Соединенных Штатов, ответ можно найти в психологии иранской политической элиты. Скорее всего, ей захотелось отвесить мировому империализму не одну, а две увесистые пощечины. Первую - когда те, кого на Западе объявили реформаторами, оказались аутсайдерами выборов, и пришлось срочно переформатировать представления о борьбе добра со злом на иранских выборах, и вторую - когда победителем следующего тура стал тот, кто изначально воспринимался как ультраконсерватор. От реформатора типа оказавшегося в конце списка Мустафы Моина ожидали бы разумного поведения на переговорах по иранской ядерной программе - и совершенно зря, так как полномочия президента ограничены, верховным главнокомандующим является любитель пощечин аятолла Хаменеи и уступок можно было бы добиться только жестким давлением на Тегеран, а не напрасными ожиданиями реформ. От реалиста типа Рафсанджани ожидали бы политической активности и поиска компромисса - и тоже совершенно зря. И когда Моин или Рафсанджани оказались бы несостоятельными - как Хатами - вот тогда раздражение бы стало нарастать.

От "народного президента" ничего такого не ждут. Поэтому если аятолла Хаменеи по каким-то своим причинам решит не обострять отношения с Западом и разрешит - или предложит - президенту Ахмадинеджаду быть поразумнее в общении с Вашингтоном, то удовольствию западных переговорщиков не будет предела. Вот, даже этот ультрарадикал понял, что иначе нельзя, ощутил ответственность...

Все это - политическая мифология, которой и пользуются в Тегеране. Массам - народного президента, Западу - "злого следователя", который может в какой-то момент стать чуточку более покладистым. Пока не возникнет отчетливое понимание того, что выборы президента в Иране не имеют особого значения, потому что главой государства избранный на выборах не является, и даже не отражают настроения общества - потому что в странах с авторитарным режимом роль общества играет безответственная люмпенизированная масса - никакого серьезного и заранее просчитанного диалога с Тегераном не получится. У Запада. России легче - стремительные поздравления Владимира Путина в адрес нового иранского президента продемонстрировали, что России никакая иранская демократия не нужна, и совершенно все равно, кто и как там избран президентом. Но, может быть, российский президент, в отличие от своих западных коллег, просто проявляет политический реализм?

Версия для печати