Информационный сайт
политических комментариев
вКонтакте Rss лента
Ближний Восток Украина Франция Россия США Кавказ
Комментарии Аналитика Экспертиза Интервью Бизнес Выборы Колонка экономиста Видео ЦПТ в других СМИ Новости ЦПТ

Выборы

Казалось бы, на президентских выборах 5 ноября 2024 г. будет только одна интрига: кто победит в «матч-реванше» Джо Байдена против Дональда Трампа? Оба главных участника выборов 2020 г. уверенно лидируют в симпатиях соответственно демократических и республиканских избирателей, которым предстоит определить на праймериз кандидата от своей партии. Рейтинг Трампа – 52% (данные агрегатора RealClearPolitics.com) – отрыв от ближайшего преследователя – более 30 пунктов, у Байдена – 64% и отрыв в 50 пунктов. Но интересных интриг можно ждать гораздо раньше, даже не на праймериз, а перед ними. Почему?

Бизнес

21 мая РБК получил иск от компании «Роснефть» с требованием взыскать 43 млрд руб. в качестве репутационного вреда. Поводом стал заголовок статьи о том, что ЧОП «РН-Охрана-Рязань», принадлежащий госкомпании «Росзарубежнефть», получил долю в Национальном нефтяном консорциуме (ННК), которому принадлежат активы в Венесуэле. «Роснефть» утверждает, что издание спровоцировало «волну дезинформации» в СМИ, которая нанесла ей существенный материальный ущерб.

Интервью

Текстовая расшифровка беседы Школы гражданского просвещения (признана Минюстом организацией, выполняющей функции иностранного агента) с президентом Центра политических технологий Борисом Макаренко на тему «Мы выбираем, нас выбирают - как это часто не совпадает».

Колонка экономиста

Видео

Модернизация

09.12.2009 | Игорь Бунин

Модернизация и перезагрузка

В настоящее время в России существуют два подхода к модернизации. Первый связан с пониманием модернизации как цели, масштабного проекта, охватывающего практически все стороны жизни государства и общества. Это и экономика, и социальная сфера, и культура, и политика, хотя политические изменения в этой трактовке должны проводиться в рамках осторожной либерализации, сохранения баланса между новым и старым. Например, в ближайшее время речь идет о возможности ограничения использования на выборах административного ресурса, но не об отказе от привилегированного статуса одной политической партии. Однако такой шаг может создать задел на будущее – в данном случае, сейчас важнее политический вектор. Общественно-политическая сфера названа здесь не случайно – модернизация, понимаемая как инновационный процесс, требует большого количества акторов, причем государство может выступать в качестве инициатора и поддерживающей силы, но не доминировать в этом процессе…

Потенциально такие акторы в современной России есть – это «активное меньшинство», представители бизнеса, интеллигенции, образованная молодежь. Однако эти слои разочарованы в современном государстве, считая его коррумпированном и неэффективным. Они не выходят на улицы (не видят в этом смысла), но реагируют иначе – цинизмом, абсентеизмом. Если убедить этих людей, что власть готова к серьезным изменениям – в том числе к превентивному самоограничению, что имеет мало примеров в российской истории (на память приходят Великие реформы Александра II) – то они, в свою очередь, будут больше доверять ей и ее инициативам, постепенно включаясь в их реализацию.Второй подход – модернизация как средство для локальных улучшений в экономике, в области государственного управления и некоторых других сферах. Такую чисто технологическую модернизацию можно проводить вне масштабного проекта и без политической составляющей. Дать больше денег на космические исследования, новые виды вооружений, другие области применения высоких технологий. Основным актором модернизационного процесса в этом случае является государство, перераспределяющее финансовые ресурсы в пользу высокотехнологических отраслей и осуществляющее оптимизацию управленческого процесса. Общественная инициатива в этом случае полезна лишь как сугубо вспомогательный фактор. В принципе, мы это уже проходили – политика советского времени (до горбачевского ускорения 1985 года включительно) которая лишь пыталась оттянуть неизбежный обвал, не идя на решительные превентивные шаги. Последующие запоздалые и импульсивно проводимые политические реформы уже не могли изменить ситуацию.

Первый подход – это диалогичная модернизация, она невозможна без серьезного и уважительного диалога с обществом. Второй подход не исключает сценария авторитарной модернизации (хотя и не делает его единственным). Надо только учесть, что авторитарная модернизация может быть эффективно реализована при переходе от аграрного общества к индустриальному. Как это делал Ататюрк, навязывая обществу французский гражданский кодекс и европейские головные уборы (причем за ношение на голове фески можно было бы поплатиться головой). В этот же период определяющую роль играла военная модернизация, связанная с переделом мира. Сейчас речь идет о трансформации – по возможности, менее болезненной – индустриального общества в постиндустриальное, где авторитарные методы становятся архаичными, «ручное управление» все более вытесняется более современными правилами и технологиями. А военная составляющая приобретает вторичный характер – точно так же, как «жесткая сила» постепенно уступает место «мягкой». В этой ситуации достоинства авторитарной модернизации исчезают.

В случае реализации сценария локальной технологической модернизации перезагрузка отношений с США, выстраивание более эффективной системы взаимоотношений с западным миром является факультативной. Можно увеличить расходы на высокие технологии и закрывать глаза на ядерную программу Ирана. Однако при сценарии комплексной модернизации, Россия должна сделать и цивилизационный выбор, определиться, «с кем мы» - с демократическими странами или с авторитарными режимами. Причем речь идет не столько об идеологическом, сколько о сугубо прагматическом факторе. Потому что жизнь сложилась так, что только с Запада можно получать новые технологии и разработки, пусть и придуманные китайскими учеными, но в американских университетах. Именно с Западом возможен серьезный диалог в области идей, который бы не повторял «зады» дискуссий полувековой давности. Представляется, что российская президентская власть это понимает. По словам Медведева, «наши отношения с другими странами должны быть также нацелены на решение задач модернизации России. Нам нечего, как принято говорить, «надувать щеки». Мы заинтересованы в притоке в страну капиталов, новых технологий и передовых идей». Действительно, капиталы можно получать и из Китая, но не более того – в противном случае, можно оказаться в роли сырьевого партнера Китая и. одновременно, большого «Черкизовского рынка» для его продукции. Разумеется, речь идет о выборе геополитического приоритета, а не об отказе от проведения многовекторной внешней политики. Можно одновременно взаимодействовать с США, Францией, Китаем и Венесуэлой – надо только четко понимать, какой вектор является основным.

В связи с этим возникает вопрос о характере российской модернизации – представляется, что при обоих сценариях она носит «догоняющий» характер. Это объективный факт, и не стоит его стыдиться, воспринимая, как нечто унизительное. В конце концов, путем догоняющей модернизации идут самые разные страны – от Японии до Испании, от азиатских тигров до Португалии – причем нередко успешно. Проблема не в «догоняющем» характере модернизации, а в ее последовательности, комплексности и превентивности в сочетании с укорененностью в обществе и национальной традиции.Действительно, надо понимать, что цивилизационный выбор не означает цивилизационного романтизма. Опыт Японии периода реставрации Мейдзи показывает, что, проводя политику превентивной модернизации и осторожной вестернизации с учетом национальных традиций, страна имеет возможность существенно повысить свою конкурентоспособность и, одновременно, сохранить идентичность, уникальность. В современном мире уникальность – но только конкурентоспособная, без излишней ностальгии по морально устарелым вещам – ценится высоко, так как противостоит всеобщей обезличенной унификации. Таким образом, Россия (по Тойнби) может остаться в рамках традиционной для нее православной цивилизации, но при этом видоизменить ее характер, адаптировав к реалиям современного глобального мира. И, напротив, китайский опыт XIX столетия, равно как и советский прошлого века, свидетельствуют об ограниченности возможностей сугубо технологической модернизации. Равно как и современному Китаю, похоже, придется пойти на осторожные политические изменения, соответствующие развитию экономики – причем в обозримом будущем. Это востребует новое поколение, получившее современное образование, которому становится тесно в существующих рамках. И здесь для Китая, так и для России важно не упустить момент.

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Текст выступления на конференции «Россия – США – Европа: что угрожает перезагрузке?», Институт актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России, Москва, 09.12.2009 г.

Версия для печати

Комментарии

Экспертиза

Поколенческий разрыв является одной из основных политических проблем современной России, так как усугубляется принципиальной разницей в вопросе интеграции в глобальный мир. События последних полутора лет являются в значительной степени попыткой развернуть вспять этот разрыв, вернувшись к «норме».

Внутриполитический кризис в Армении бушует уже несколько месяцев. И если первые массовые антиправительственные акции, начавшиеся, как реакция на подписание премьер-министром Николом Пашиняном совместного заявления о прекращении огня в Нагорном Карабахе, стихли в канун новогодних празднеств, то в феврале 2021 года они получили новый импульс.

6 декабря 2020 года перешагнув 80 лет, от тяжелой болезни скончался обаятельный человек, выдающийся деятель, блестящий медик онколог, практиковавший до конца жизни, Табаре Васкес.

Новости ЦПТ

ЦПТ в других СМИ

Мы в социальных сетях
вКонтакте Rss лента
Разработка сайта: http://standarta.net